Биографические материалыСтатьи и воспоминанияПамять: музеи, учебные заведения, улицы, памятники, событияВойска ПВО СВМаршал В.И. Казаков: на главную страницу сайта
 

Медаль «Золотая звезда» Героя Советского Союза

Орден Ленина (4)

Орден Красного Знамени (5)

Орден Суворова I степени (3)

Орден Кутузова I степени

Орден Суворова II степени

Орден Красной Звезды



Грюнвальдский крест 2-го класса

Виртути Милитари 4-го класса



Кнопка сайта www.marshalkazakov.ru
Обмен ссылками



Опубликовано в книге:
В.И. Казаков «Артиллерия, огонь! Записки маршала артиллерии»<
М.: АСТ, 2008/div>

ОБРАЗ ПОЛКОВОДЦА

Герой Советского Союза,
маршал артиллерии
B.И. Казаков


На наблюдательном пункте севернее станции Поныри. Лето 1943 г.

В большой плеяде крупнейших военачальников, выпестованных нашей Партией, видное место занимает дважды Герой Советского Союза, Маршал Советского Союза Константин Константинович РОКОССОВСКИЙ, с именем которого связано немало славных побед наших войск в годы Великой Отечественной войны. В те огненные годы жестоких сражений с необыкновенной силой проявились военное дарование и полководческий талант этого удивительно простого, скромного, гуманного человека.

В годы тяжелых военных испытаний мне выпало большое счастье весь тернистый, нелегкий боевой путь, начиная о 1941 года и почти до конца Великой Отечественной войны, пройти бок о бок с К.К. Рокоссовским, под его непосредственным командованием. В годы войны, я это твердо знаю, каждый, кому, как и мне, довелось служить под его руководством или иметь даже короткие встречи с ним, на всю жизнь запомнил его образ и сохранил добрую память о нем. Так чем же Константин Константинович привлекал к себе внимание людей, что тянуло их к нему, вызывало чувства глубокого уважения, восхищения и большой солдатской любви и преданности? Вот об этом я и хочу рассказать читателям «Известий» в день семидесятилетия прославленного советского полководца.

О Рокоссовском – полководце наш народ многое слышал, многое знает. Старшее поколение должно хорошо помнить, как громко и значительно звучало во время войны имя Рокоссовского. Мне же хотелось бы в этом, сравнительно коротком, рассказе – воспоминании показать те черты его характера и стиля работы и руководства войсками, которые были хорошо известны только тем, кто близко сталкивался с ним в годы войны.

Первая моя встреча с К.К. Рокоссовским произошла глубокой ночью 22 июля 1941 года, когда штаб 7-го механизированного корпуса, начальником артиллерии которого я был, получил приказ войти в подчинение Рокоссовского и составить штаб группы войск, которой он тогда командовал.

Немало поплутав по окрестным лесам в районе Ярцево, мы, наконец, разыскали своего нового командующего в расположении 58~й стрелковой дивизии. Нельзя оказать, чтобы Рокоссовский очень заботился о своих удобствах. Мы застали его спящим в своей легковой машине ЗИС-101.

Первая встреча с Рокоссовским произвела на нас очень сильное впечатление. В противоположность некоторым военачальникам, y которых можно было наблюдать нервозность, некоторую растерянность и даже неуверенность в своих действиях, Рокоссовский, несмотря на очень сложную и напряженную обстановку, был сдержан, уравновешен и все, о чем бы он ни говорил, звучало твердо, хотя он и не повышал голоса. 0 создавшейся обстановке он говорил даже чуть задумчиво, но выводы делал ясные, определенные и неопровержимые по своей логике. В такого командующего можно было верить и это первое впечатление не обмануло нас. Внешность Константина Константиновича была также примечательной и далеко незаурядной: Высокий, стройный и подтянутый, он сразу располагал к себе открытой улыбкой и мягкой речью.

Группа Рокоссовского просуществовала недолго, но мы успели достаточно близко познакомиться. В августе К.К. Рокоссовский был назначен командующим 16 армией и добился назначения на должность начальника штаба армии полковника М.С. Малинина (бывший начальник штаба 7 механизированного корпуса), а на должность начальника артиллерии армии – меня. С тех пор мы трое были неразлучны до ноября 1944 года.

С первых же дней боевых действий армии мы не раз имели возможность убедиться в том, что наш командующий – личность примечательная. К.К. Рокоссовский В те тяжелые для нас месяцы не раз сам попадал в критическое положение и должен был принимать решения в крайне сложной и запутанной обстановке. И каждый раз мы имели возможность убедиться, как хладнокровен и невозмутим этот человек, поражаясь его самообладанию. Эти его качества благотворно влияли на весь личный состав штаба, создавая в нем атмосферу уверенности в правильности всех действий, которая была нам особенно нужна в наиболее тяжелые месяцы суровых испытаний.

В первые месяцы войны очень часто употреблялось слово «окружение». Это было отвратительное, паническое по своей сущности слово, а не военный термин. В этой связи мне хочется с чувством особого удовлетворения отметить, что когда под Вязьмой наш штаб оказался в тяжелом положении и когда почти со всех сторон нас окружал враг, я ни разу не слышал, чтобы офицер или боец произнес слово «окружение». В колоннах царили полное спокойствие и возможный в тех условиях порядок. Я глубоко убежден, что в этом большая заслуга К.К. Рокоссовского, который в самых сложных ситуациях не терял присутствия духа, неизменно оставался невозмутимым и удивительно хладнокровным.

Сталинградская битва. В штабе Донского фронта

Константин Константинович обладал и другими драгоценными качествами, которые имели огромное влияние на окружающих и в постоянстве которых мы неоднократно убеждались в годы войны и после ее окончания. Будучи безусловно строгим начальником, он никогда не был груб с подчиненными, не прибегал к брани, как это с некоторыми бывало на фронте. Особенно поражала в нем способность воздействовать на провинившихся, ни в какой мере не унижая их человеческого достоинства.

За все эти бесценные качества нашего командующего по-настоящему любили и глубоко уважали не только в нашем штабе, но и в войсках (сначала армии, а потом и фронта).

О деятельности К.К. Рокоссовского можно было бы рассказать много интересного и поучительного, но сделать это в небольшой газетной статье совершенно невозможно. Поэтому я ограничусь короткими рассказами о некоторых очень типичных эпизодах, в которых перед читателем предстанет К.К. Рокоссовский таким, каким мы его знали в годы воины.

Одной из выдающихся операций нашего фронта (тогда Центрального) явилась Курская битва летом 1943 года. В организации обороны на Курской дуге, в подготовке войск и в руководстве их боевыми действиями в ходе самого сражения вновь проявился недюжинный талант полководца и высокие качества коммуниста, гражданина К.К. Рокоссовского.


В дни подготовки обороны на Курской дуге возник чрезвычайно серьезный вопрос: как поступать с местными жителями, находящимися в прифронтовой полосе. Ведь оставаясь на месте, они подвергались огромной опасности. И вот Курский областной комитет партии предложил эвакуировать население из района Kypского выступа и вывезти ценное имущество. Но Рокоссовский придерживался другого мнения, считая, что эвакуация населения могла быть воспринята нашими войсками как признак неуверенности командования фронта в удержании занимаемых позиций и тем самым отрицательно повлиять на моральное состояние войск. Этого нельзя было допустить. С мнением командующего и Военного совета фронта обком согласился и население Курской области осталось на своих местах и оказало большую помощь войскам в подготовке к предстоящим решающим боям.

Но это было не единственной мерой для поддержания высокого морального состояния войск. Мне порой кажется, что на нашем фронте никогда не была так широко развернута партийно-политическая работа в войсках, как в Дни подготовки к оборонительному с радению под Курском, причем работа эта велась столь многогранно, что вошла во все поры повседневной жизни войск. Наряду с огромным размахом пропагандистской работы, развернутой Политическим управлением фронта, возглавляемым опытным и талантливым политработником генералом Галаджевым С.Ф. Прекрасно понимая, как велико значение личного общения старших начальников с подчиненными войсками, К.К. Рокоссовский, не жалея времени и сил, за время подготовки к предстоящим сражениям, побывал во многих частях и соединениях, выступая с горяедм й&рэи&ши еловой на многолюдных митингах, мобилизуя войска на выполнение тяжелых задач, выпавших на их долю. И труд командующего, Военного совета и всей армии партийных и политических работников принес свои замечательные плоды. В ожесточенных, кровопролитных боях, развернувшихся на Курском выступе, советские войска продемонстрировали перед всем миром невиданную стойкость в бою, великолепное боевое мастерство и беспредельную преданность Партии и социалистической Родине. И я не погрешу против истины, если скажу, что в воспитании стойкости, мужества и чувства высокого советского патриотизма была немалая заслуга и самого К.К. Рокоссовского.

Москва, Кремль. 1846 г.

Еще об одном примечательном эпизоде, имевшем место в самом начале Курской битвы, мне хотелось бы рассказать читателю. В 5 часов 50 минут 5 июля, когда после 30-минутной артиллерийской и авиационной подготовки вражеские войска перешли в наступление на всем фронте 15-й армии, члены Военного совета и начальники родов войск, проведя бессонную ночь, находились вместе с Рокоссовским и теперь ждали только его указаний, чтобы начать действовать. Но вместо каких-либо деловых распоряжений К.К. Рокоссовский, как бы желая еще и еще раз убедиться в чем-то, спросил, уверены ли мы в своих планах и в полной готовности подчиненных частей выполнить трудную задачу, выпавшую на их долю. Получив положительный ответ, он, как-то очень по-домашнему, сказал нам:

— Ну, раз так, то я советую всем часика два отдохнуть. А то, если мы будем бодрствовать, тo наверняка не удержимся и начнем дергать командармов и других начальников, запрашивая обстановку и прочее. А ведь им самим нужно еще во всем разобраться, проанализировать донесения соединений, оценить обстановку. На все это уйдет немало времени. Можете не сомневаться, как только им все станет ясно, они сами доложат. Так что я иду спать и всем вам советую поступить также.

Разговор был окончен и все разошлись. Не знаю, удалось ли Константину Константиновичу заснуть в тот предутренний час, но одно совершенно достоверно: его телефон молчал до тex пор, пока не начали поступать доклады командармов о событиях на фронте. Да, наш командующий обладал завидной выдержкой, которой мы не переставали поражаться и восхищаться. А как должны были быть благодарны ему командармы за такую заботу, за то, что он не дергал их попусту и не усложнял их работу и без того в очень напряженной и нервозной обстановке. Но никто не задумывался над одним: какого напряжения воли и нервов стоило Рокоссовскому это кажущееся спокойствие, так благотворно действовавшее всегда на окружающих.


Вслед за Курской битвой последовали новые, теперь уже только наступательные операции, в том числе такая крупная, как Белорусская, в которой наш фронт выполнял особенно сложную задачу, последовательно нанося сильнейшие удары на противопо-ложных крыльях: сначала на правом крыле фронта на Бобруйском направлении, а потом, после очень большой перегруппировки средств, на левом крыле – на Ковельском направлении. По своему замыслу и исполнению это была поистине блестящая операция, в которой во воем чувствовалась уверенная, твердая рука нашего командующего.

Этой операции предшествовал длительный период затишья, во время которого произошло одно, надолго запомнившееся событие. Может быть, не такое уж значительное само по себе, оно позволило еще раз и несколько в новом свете увидеть и оценить замечательный стиль руководства К.К. Рокоссовского войсками.

Задолго до проведения Белорусской операции, левее нашего фронта действовал 2-й Белорусский фронт первого формирования под командованием генерала П.А. Курочкина. В его полосу входили Пинские болота, а на левом крыле находился г. Ковель, сильно укрепленный противником. И вот в последних числах марта 1944 года Ставка решила расформировать 2 Белорусский фронт, а его полосу вместе с действующими в ней войсками передать нашему, 1-му Белорусскому фронту. Для приема новой полосы и действующих в ней войск в г. Сарны, где располагался штаб 2-го Белорусского фронта, специальным поездом выехала большая группа генералов и офицеров всех родов войск и служб, возглавляемая К.К. Рокоссовским. Менее всего желая умалить роль генерала Курочкина и его штаба, возглавляемого генералом В.Я. Колпакчи, должен все же констатировать, что мы застали их в весьма тяжелом положении. Из-за большой активности бандеровских банд, нагло действовавших в окрестных лесах, которыми изобиловал тот край, управление войсками, находившимися под Ковелем, было нарушено. Бандеровцы рвали линии связи, уничтожали из засад наших связистов, пытавшихся восстановить ее. В силу этих причин к нашему приезду в Сарны штаб фронта располагал сведениями о состоянии войск 2-5 дневной давности. Мало того, что связь с войсками не работала, но за последние дни ни один офицер штаба не выезжал в армии для выяснения обстановки, которая в районе Ковеля была очень тревожной. И объяснялось такое положение только разбойничьими действиями бандеровцев, которые парализовали управление, зверски убивали на дорогах офицеров связи и т.п.

По мнению К.К. Рокоссовского все эти обстоятельства, хотя и очень мешали, но не могли явиться оправданием потере управления войсками, и он начал действовать. Принятое им решение нас обрадовало, так как, что греха таить, нам и самим казалось, что найти выход из создавшегося положения будет нелегко. А выход нашелся и очень простой. Константин Константинович отдал распоряжение начальнику ВОСО (военных сообщений) фронта генералу А.Г. Чернякову, чтобы к утру следующего дня на ст. Сарны был подан бронепаровоз с двумя броневагонами. И вот большая оперативная группа, возглавляемая Рокоссовским, погрузилась в бронепоезд, благополучно преодолела все «страшные» районы действий бандеровцев и все мы как снег на голову свалились на командование и штабы 47-й и 69-й армий, действовавших вод Ковелем.

С приездом К.К. Рокоссовского на новое направление несмотря на все перечисленные выше трудности, действительно имевшие место, за очень короткий срок было налажено твердое управление войсками, благодаря чему удалось избежать многих неприятностей, которые мог причинить нам противник.

Тогда же было принято и осуществлено еще одно смелое решение, характеризующее стиль Рокоссовского. С правого крыла фронта под Ковель, на расстояние около 1000 км, в условиях снежных заносов, были переброшены походным порядком три противотанковые бригады и одна зенитная артиллерийская дивизия (всего 15 полков) для усиления обороны войск 47~й и 69-й армий.

Помню, когда мы обсуждали эту, безусловно сложную, переброску артиллерии, кое-кто из штаба 1-го Белорусского фронта говорил, что это безумие, что, если части и проделают этот тяжелый марш, то затратят на него очень много времени, а их техническое состояние оставит желать лучшего. А Рокоссовский, невзирая на все опасения маловеров, веря в своих артиллеристов, все же подписал боевое распоряжение, И к чести командования и личного состава этих частей, особенно большой армии водителей, марш был совершен во всех отношениях блестяще. Дальнейший ход боевых действий показал, что своевременное прибытие под Ковель такого артиллерийского усиления избавило нас от многих тяжелых последствий.

А с каким умом и тактом К.К. Рокоссовский, бывало, отменял не очень удачные решения командармов, ни в малейшей мере не задевая их самолюбия, хотя было бы точнее сказать не «отменял» решения, а очень умело побуждал командармов самим отказаться от них. Как он это делал, я покажу на одном очень типичном эпизоде, запомнившемся с мельчайшими подробностями. Было это глубокой осенью 1943 года в период распутицы и долгого затишья на фронте. Именно это время и выбрал командующий 48-й армией генерал Романенко П.Л. для проведения частной операции с целью занять более выгодные позиции на одном из участков армии.

По просьбе командарма К.К. Рокоссовский разрешил на время операции придать армии из своего резерва 4-й артиллерийский корпус прорыва под командованием генерала Игнатова Н.В. Накануне назначенного дня наступления, когда все было уже спланировано, выяснилось, что значительное количество частей корпуса находятся еще на марше и никак не могут успеть вовремя прибыть в назначенные им районы. В связи с этим командующий артиллерией армии генерал Тимотиевич И. И. доложил командарму, что артиллерия из-за распутицы запаздывает и поэтому необходимо отложить проведение операции на два-три дня. Реакция была совершенно неожиданной. Генерал Романенко заявил, что он не привык отменять своих решений и начнет наступление точно в назначенный день и час, а от командующего артиллерией потребовал, чтобы он «во что бы то ни стало» (легко сказать!) обеспечил своевременную и полную готовность артиллерии.

Но одного приказа было недостаточно. Командующий артиллерией и офицер нашего штаба, посланный в армию для оказания помощи в планировании и контроля, прекрасно понимали, что на подтягивание отставшей артиллерии потребуется не меньше одного-двух дней. Понимали они и то, что, если наступление начнется без надежной артиллерийской подготовки и последующей поддержки, которые они спланировали, трудно рассчитывать на успех операции. А это приведет только к большим и неоправданным потерям. Нужно было принимать срочные меры, чтобы предотвратить беду.

Офицер штаба артиллерии фронта в тот же вечер связался со мной по ВЧ, доложил о положении дела в армии и просил добиться переноса наступления. Я немедленно отправился к Рокоссовскому и доложил обо всем. Он тут же вызвал к телефону Романенко и вот какой примечательный разговор произошел между ними.

Рокоссовский начал его в своей обычной манере, очень ровно и дружелюбно.

— Добрый вечер, Прокопий Логвинович, как идут у вас дела?

— Все в порядке, товарищ командующий! — бодро ответил Романенко.

— Как я вам и докладывал, начну завтра в назначенное время.

— Ну, а наши артиллеристы не подведут вас? Как выглядит корпус Игнатова?

— Да, вот только у него одного не все благополучно. Некоторые его бригады еще не подошли, но я приказал, чтобы к утру они все были на месте, в полной готовности к открытию огня по плану.

— А что вы их так торопите, Прокопий Логвинович? Ведь дороги-то сейчас тяжелые, сам знаешь какие. Взял бы да и отложил операцию. Своя-то рука владыка.

— Так Вы разрешите, товарищ командующий, дня на два отложить операцию?

— Да хотя бы на пягь. Это же ваша частная армейская операция, в которой мы не связываем вас жесткими сроками.

— Благодарю вас, товарищ командующий. Так я со своим штабом все подсчитаю и тогда доложу вам о точном времени начала операции.

— Не возражаю, Прокопий Логвинович. Желаю успеха.

На этом разговор закончился.

В результате вмешательства Рокоссовского, войска 48-й армии хорошо подготовились к выполнению поставленной задачи и при мощной поддержке артиллерии успешно выполнили ее. А генерал Романенко, у меня есть все основания так думать, даже не догадался, не почувствовал, что Рокоссовский звонил ему с единственной целью - помочь принять правильное решение. Boт так, без шума и крика, Константин Константинович умел очень искусно направлять действия командармов, всегда щадя их самолюбие. Да, это было одно из многих завидных качеств нашего командующего, за которые подчиненные платили ему глубоким уважением я большой солдатской любовью.

Артиллеристам нашего фронта К.К. Рокоссовский был особенно близок и дорог, потому что они всегда чувствовали его постоянную заботу о них и пристальное внимание к нуждам артиллерии. И эту свою привязанность к артиллеристам, с которыми он прошел по дорогам войны от берегов Волги до Вислы, Константин Константинович сумел проявить даже тогда, когда уже не был нашим командующим. 14 ноября 1944 года мы распрощались с Рокоссовским. Он был назначен командующим 2-м Белорусским фронтом (нашим соседом справа) и уехал от нас. В командование нашим фронтом вступил Маршал Советского Союза Г.К. Жуков. А 19 ноября мы готовились очень торжественно отметить большой праздник артиллеристов, первый «День артиллерии».

Более 450 человек было приглашено на это торжество, которое мы решили провести в польском городе Бяла Подляска, где размещался 2-й эшелон полевого управления фронта, т.е. отделы и управления его тыла. Всем нам очень хотелось видеть на этом вечере Константина Константиновича, но мы понимали, что это почти невозможно, в его новом положении. Тем не менее мы изготовили очень красивый персональный пригласительный билет и отправили его Константину Константиновичу с ответственным нарочным-начальником разведывательного отдела штаба артиллерии фронта полковником Курбатовым А.М., который, вручая ему билет, заявил, что все артиллеристы нашего фронта будут счастливы видеть его с супругой Юлией Петровной на своем вечере. Рокоссовский был тронут нашим вниманием и просил передать нам, что «к своим артиллеристам, с которыми он прошел тяжелый, но славный боевой путь, он приедет обязательно».

Погода 19 ноября I944 года выдалась неудачная. Днем шел мелкий дождь, сменившийся мокрым снегом, а к вечеру подморозило и на дорогах образовалась страшная гололедица. Передвигаться по таким дорогам было очень трудно и небезопасно, особенно ночью. По этой причине, потерпев небольшие аварии, некоторые гости, приглашенные из войск (командиры дивизий, корпусов и др.), так и не смогли добраться до места и принять участие в нашем празднике. Начало торжественного ужина было назначено на 12 часов ночи. Не буду рассказывать о том, как у нас все было организовано и оформлено. Скажу только, что вечер удался настолько, что его и по сей день помнят те, кому довелось присутствовать на нем.

Зал быстро заполнялся гостями. Около 12 часов ночи приехал наш новый командующий Г.К. Жуков, тепло встреченный присутствующими. Вечер начался в точно назначенное время. Но все жалели, что Константина Константиновича не было с нами в этот торжественный час. Ужин проходил оживленно. Произносилось много хороших тостов. Артиллеристы чувствовали себя настоящими именинниками. С каждым часом общее настроение повышалось и время летело незаметно, и вот около 2-х часов ночи дверь в зал распахнулась и сопровождаемые одним из распорядителей вечера на пороге появились улыбающиеся Константин Константинович и Юлия Петровна. Ну, что тут произошло, почти не поддается описанию. Зал буквально взорвался рукоплесканиями, а лица присутствующих выражали неподдельную радость. Желанных гостей усадили на почетные места и, я думаю, что оказанный прием вознаградил их за проделанный очень нелегкий путь. Ведь они проехали в гололедицу, ночью, не одну сотню километров. И все это только для того, чтобы в этот торжественный вечер быть с теми, с кем вместе были пройдены трудные фронтовые дороги за долгие месяцы и годы Великой Отечественной войны.

Это была последняя, незабываемая встреча артиллеристов 1-го Белорусского фронта со своим бывшим командующим, воспоминания о которой и теперь, более 20 лет спустя, согревают тем теплом, которое он так щедро дарил людям.

В заключение хочу от имени большой армии артиллеристов и особенно от офицеров и генералов штаба артиллерии бывшего 1-го Белорусского фронта, горячо и сердечно поздравить Константина Константиновича Рокоссовского с его славным семидесятилетием и от души пожелать ему долгих дет здоровья, бодрости и полного благополучия.





вернуться в Книги и статьи В.И. Казакова…

вернуться в Биографические материалы…











 

© семья Казаковых, 2007-2016
Обратная связь
Разработка и администрирование сайта – Юлия Дмитрюкова

Сайт открыт 18.07.2007
Последнее обновление 30.12.2015

Рейтинг Военных Сайтов  Неизвестные герои   Защитники родины - Сайт о русских солдатах.  

Книга Памяти Украины   Солдаты 20 века  Подвиг Народа  История России